1.
К полуночи смолкло; и дремлет село,
Давно уж погасли лампадки,
И снегом бессовестно мир замело,
И шапки надеты на кадки.
На мельнице старой тревожно, темно,
И ветер в прощелинах воет,
И снежные хлопья бросает в окно –
Но створки никто не откроет
До самого лета, до лучших времен,
До солнца, до хлеба ржаного.
А ныне кругом лишь рождественский звон,
И жутко, как в книге Иова.
А все потому, что хозяин-горбун –
В три дня не проснувшийся мельник –
Средь музыки летних полуденных струн
Устроил морозный сочельник.
Но мнится ему, как скрипят жернова,
Как мельница крыльями машет,
Как в солнечном свете лоснится трава,
Полынь своей горечью вяжет.
И чудится сизый туман над рекой,
Как дым из курительной трубки,
И клевер душистый, и полдень, и зной,
И звон колокольчика хрупкий.
Давно уж темно. Позабыв, какой год,
Он смотрит куда-то и слышит,
Как глухо шипит неприкаянный кот,
А в погребе возятся мыши.
И горько, и страшно ему одному
Среди сквозняков и соломы,
Когда он не нужен уже никому,
И только-то счастья, что дома
Ему умирать в одиночестве и
В кругу пауков и сплетений
Безропотно помнить прошедшие дни
И ждать торжества воскрешений.
На мельнице тихо; за мельницей – лес,
И волк пробирается в ельник.
Лежит на кровати – ни ангел, ни бес –
В три дня не проснувшийся мельник.
2.
Смеркалось уже, и с вечерней звездой
На службу попы торопились,
И плавились свечи, и словно впервой
Селяне у входа толпились.
Судачили долго: мол, что за дела,
И кто в суматохе повинен,
Когда на Купалу пурга замела,
А яблони выбелил иней?
И дьякон растерянно тряс календарь,
Ссыпая все праздники в кучу,
А следом за ним причитал пономарь –
Какой беспорядок закручен!
Народ взволновался – нечистая здесь,
Должно быть, таится разгадка.
И каждый спешил предложение внесть,
А после сжимался украдкой.
Один говорил, что куражится бес
И злобно народ баламутит.
Другой обронил: может, кто-то воскрес
Иль помер на прошлой минуте.
А третий крестился, молитву читал –
Помилуй мя, Господе Спасе!
Но толком никто ничего не сказал,
И все побрели восвояси.
К полуночи смокло, как все разошлись,
Не зная – по что наказанье...
А в небе воскресные звезды зажглись
И манят лукавым мерцаньем.
Январь, 1992
|