КАРТИНА ШЕСТАЯ
Мансарда. Ярко горят свечи. Старик Циммер вытирает кровь с лица Фридриха. Матиссон держит небольшой медный таз с водой. Синклер ходит по комнате из угла в угол. Вейблингер стоит у окна.
Циммер:
Вот так и позволяй ему свободу!
За вашим другом нужен глаз да глаз,
Не то он разных натворит проделок,
А не дай бог, еще наложит руки...
Синклер:
О чем вы говорите!
Циммер:
Да о том,
Что он теперь совсем непредсказуем -
В нем взбалмошности более, чем сил.
Матиссон:
Смотрите, он, по-моему, приходит
В себя...
Фридрих:
Где я и что со мной случилось?
Синклер:
Ты дома...
Фридрих:
Синклер, твой ли голос слышу?
Мой друг, как долго ты не приходил!
Фридрих приподнимается. Циммер осторожно поддерживает ему голову.
И Матиссон, и Вейблингер... Друзья!
Что это значит? Праздник ли какой?
Ведь мы совсем недавно были вместе...
Вейблингер:
Пять долгих лет ты нас не узнавал...
Фридрих:
О чем ты говоришь! Должно быть, это шутка.
А впрочем, ты удачно завернул.
Синклер (Вейблингеру):
Молчи, молчи, ни слова о болезни!
Фридрих:
Я видел странный сон. Хотите, расскажу?
Казалось мне, что ночью, в этой башне,
Творились чудеса. Я был участник
Событий. Право слово, никогда
Не приходилось видеть призрака воочью.
То был Гиперион, а после - Диотима.
Нет, с Диотимой встретился в саду -
Она тогда сидела на качелях
В своем прекрасном платье; вкруг нее
Светился сумрак, будто серебром
Окрашен вечер. Мы с ней говорили...
Какое! Признавались мы в любви -
А после - странный гул, и боль, и темень.
К чему бы это?..
Синклер:
Что теперь гадать!
Сны истолковывать - прескверная работа...
Фридрих:
Да ладно, бог с ним... Как у вас дела?
Теперь мне кажется, что вечность вас не видел.
Вообще, все времена переплелись,
Смешались, что теперь уж не распутать.
Так что у вас?
Матиссон:
Обычно, как всегда.
И вроде бы дела идут успешно...
Фридрих:
Не сглазить бы...
Матиссон:
Какие суеверья!
Фридрих:
И все-таки со мною что-то было...
Упал, должно быть. Может, выпьем пива -
Давно не говорили по душам,
Все как-то всуе, ненароком. Кстати,
Как вам мои последние стихи?
Вейблингер:
Хорошие стихи...
Фридрих:
Наш друг немногословен.
А впрочем, до стихов сегодня дела нет.
Сейчас в Германии другие разговоры.
Фридрих пытается встать. Улыбка сходит с его лица, едва он видит свое отражение в зеркале.
Неужто я? Чужой. Совсем чужой...
Я постарел?
Синклер:
Ничуть.
Фридрих:
Но я же вижу!
Я чувствую - вы от меня таите
Не знаю что...
Синклер:
Нет тайны никакой.
Ты просто утомился. Так бывает,
Особенно когда часы спешат
До полночи.
Фридрих:
Должно быть, это правда.
Мне кажется, что я надломлен и разбит,
И, видно, докучаю вам безмерно.
Вот Матиссон - так вытянулся весь...
Циммер (Синклеру):
Быть может, лучше Фридриха оставить?
Пускай хоть раз уснет здоровым сном.
Синклер (Циммеру):
Конечно, здесь не может быть сомнений...
Спасибо провидению за то,
Что нам дарован новый луч надежды!
Фридрих:
О чем вы там шушукаетесь, как
Будто девушки пред свечкою гадальной?
Синклер:
Так, пустяки... Ну, нам пора идти.
Тебе сейчас покой пойдет на пользу.
Фридрих:
Я чувствую и сам... Прошу меня простить,
Но я не знаю, что со мной творится.
Все как в тумане; все плывет, плывет, -
Еще чуть-чуть, и скроется из виду...
Матиссон:
Что ж, мы пошли. Пора, пора прощаться.
Уходят. Старик Циммер гасит лишние свечи. Фридрих остается один.
|